2016-12-20 06:12:17

От редакции: мы далеки от оправдания того застоя и деградации, которые развивались в позднесоветской экономике, или же от некритичного восхваления тех времён. Но точно так же не стоит мазать брежневский период одной лишь чёрной краской. В статье даём, прежде всего, исторический экскурс, касающийся личности этого государственного деятеля.

19 декабря 2016 года исполняется 110 лет со дня рождения видного советского партийного и политического деятеля Леонида Ильича Брежнева (1906 — 1982), в течении 18 лет занимавшего высший пост в советской политической иерархии.

В отличии от своих предшественников Л.И. Брежнев не был выдающимся политическим деятелем. Он не выдвигал крупных инициатив, не давил на подчиненных, не тормошил общество новыми идеями и не совершал крупных ошибок. С точки зрения обычной жизни обычных людей период с 1964 по 1982 год можно считать наиболее благополучной эпохой за всю советскую историю. И, вместе с тем, этот период можно считать началом конца советской страны.

Леонид Ильич родился в городке Каменское, ставшем в советское время Днепродзержинском, в рабочей семье. Хотите верьте, хотите нет, но Википедия утверждает, что он окончил в 1921 году классическую гимназию в Каменском. Каким образом такая гимназия могла существовать в годы Гражданской войны, остается непонятным. И никаких признаков былого изучения латинского языка в биографии Леонида Ильича не прослеживается.

Дорогу в большую жизнь Л.И. Брежневу, так же, как и многим его сверстникам, открыла индустриализация. В 1930 году он оставляет мелкую чиновничью должность на Урале и поступает учиться на инженера. Учится он по вечерам, а днем работает на металлургическом заводе. Затем — кратковременная служба в бронетанковых войсках и звание лейтенанта. А затем – работа инженером на заводе.

В 1937 году освобождается большое число вакансий в партийном и государственном аппарате. На эти вакансии стремятся выдвигать инженеров, знающих реальное производство и способных к организаторской работе. Так Л.И. Брежнев становится партийным работником.

Люди, общавшиеся с Брежневым в те годы, характеризуют его как хорошего руководителя, умеющего организовать работу. И, вместе с тем, как доброжелательного человека, всегда готового помочь людям. Подсиживать своих начальников он не пытался. Брежневу это и не нужно было делать: его считали хорошим работником и продвигали достаточно быстро.

В годы войны Л.И. Брежнев становится политработником армейского, а затем и фронтового уровня. Он не прятался в тылу, не боялся бывать на передовой, лично участвовал в десантных операциях под Новороссийском. В ноябре 1944 года он стал генералом, а 24 июня 1945 года участвовал в параде Победы а Красной площади.

До конца жизни Л.И. Брежнев был верен фронтовым воспоминаниям, помогал, чем мог, бывшим фронтовикам. И очень уважал боевые награды, теряя при этом в ряде случаев чувство меры.

После войны Л.И. Брежнев вошел в команду Первого секретаря ЦК КП Украины Н.С. Хрущева, который использовал его в качестве областного руководителя, способного с успехом решать сложные производственные задачи. В качестве партийного руководителя Запорожской и Днепропетровской областей Брежнев руководил восстановлением ДнепроГЭСа и металлургических заводов Днепропетровской области.

На 19 съезде ВКП(б) был взят решительный курс на выдвижение на высшие партийные и государственные посты молодых и энергичных работников. Так Л.И. Брежнев стал секретарем ЦК КПСС. Но после смерти И.В. Сталина этот курс был свернут и Брежневу пришлось перейти на менее ответственный пост в Политуправление Советской армии. Но не надолго.

В 1954 году началось освоение целины.

Горячим сторонником этой идеи был Н.С. Хрущев, ставший в сентябре 1953 года Первым секретарем ЦК КПСС. Он был воодушевлен идеей создания силами городских жителей качественно нового, высоко механизированного сельского хозяйства на севере Казахстана и, тем самым, решить зерновую проблему. Возможно, его вдохновлял опыт израильских кибуцев. Однако у этой идеи было много противников, как в высшем руководстве СССР, так и в Казахстане. Одним из главных противников форсированного освоения целины был пользовавшийся большим авторитетом в стране руководитель Компартии Казахстана «Орёл Востока» Жумабай Шаяхметов (1902 — 1966). Он видел будущее сельского хозяйства республики на путях развития пастбищного животноводства. Схватка между Хрущевым и Шаяхметовым на февральском Пленуме ЦК КПСС 1954 года закончилась победой Хрущева, после чего все руководство Казахстана было сменено. Руководить Казахстаном стала присланная из Москвы команда, возглавляемая бывшим руководителем Белоруссии Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко (1902 — 1984). В состав этой команды был включен и Брежнев. Главной задачей этой команды стала реализация целинного проекта.

Вскоре П.К. Пономаренко, которого, как мы теперь знаем, И.В. Сталин рекомендовал на пост Председателя Совета министров СССР, был смещен с занимаемой должности и отправлен послом за границу. С подачи Н.С. Хрущева его преемником стал Л.И. Брежнев. Под его руководством в 1956 году Казахстан получил невиданный урожай зерна.

Возглавляя Компартию Казахстана, Л.И. Брежнев занимался не только сельским хозяйством. Он внес немалый вклад в развитии главной отрасли промышленности Казахстана – цветной металлургии. При нем в пустыне Центрального Казахстана началось строительство космодрома Байконур. Брежневу приходилось вникать в сложные проблемы, связанные с развитием военной промышленности и военной техники. Этот опыт позволил ему успешно проявить себя уже в Москве на посту члена Политбюро и секретаря ЦК по оборонной промышленности, который Л.И. Брежнев занял в 1957 году.

В 1960 году в связи с преклонным возрастом уходит в отставку Председатель Президиума Верховного Совета СССР Климент Ефремович Ворошилов (1881 — 1969). Его преемником становится Л.И. Брежнев. В 1963 году Леонид Ильич возвращается на должность секретаря ЦК КПСС.

Деятельность Н.С. Хрущева в последние годы его пребывания на высших партийных постах вызывала сильное недовольство в самых разных слоях советского общества. Непрерывные организационные перестройки, амбициозные и далеко не всегда продуманные проекты, импровизации в области внешней политики мешали нормальной и стабильной работе. В конце концов, у всех сложилось мнение, что Хрущева следует освободить от занимаемых должностей и отправить на пенсию. Что и было осуществлено 14 октября 1964 года. Новым Первым секретарем ЦК КПСС был избран Леонид Ильич Брежнев.

Политический курс, который начал проводить новый первый секретарь, отличался осторожностью. Наиболее экзотические нововведения Н.С. Хрущева (региональные совнархозы, разделение обкомов на промышленные и сельскохозяйственные) были отменены. Прекратилось наступление на приусадебные участки колхозников, разухабистая борьба с религией. Вместе с тем, была приглушена и критика культа личности, хотя полного отказа от неё и не произошло.

Были осуществлены значительное перераспределение средств в пользу сельского хозяйства. Началась проводиться экономическая реформа, итоги которой оцениваются сегодня неоднозначно.

Общим итогом брежневской эпохи стал значительный количественный рост экономики, оборонной мощи, науки и культуры при отсутствии существенных качественных сдвигов. С этой точки зрения её можно сравнивать с эпохой правления царя Александра III (1881 — 1894).

Основной идеологической конструкцией, лежащей в основе политике брежневского руководства, стала концепция «Развитого социализма» (в слове «развитого» ударение обычно ставилось на третьем слоге). За ней неявно стоял отказ от идеи строительства коммунизма, по крайней мере, в обозримом будущем.

Принятая в 1961 году программа построения материально-технической базы коммунизма к 1980 году была, разумеется, разухабистой. Еще более разухабистыми были устные заявления Никиты Сергеевича Хрущева о том, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме. Но за ними стояло интуитивное понимание того, что советская система может быть жизнеспособной и пользоваться массовой поддержкой, только постоянно преобразуя жизнь людей. Советский строй был подобен двухколесному велосипеду, сохраняющему устойчивость только во время движения.

Н.С. Хрущев совершенно не понимал, что такое коммунизм, изображая его в виде некоего потребительского рая, но интуитивно чувствовал, что советский строй может пользоваться широкой поддержкой лишь при наличии сильного Проекта, а не только поддерживая статус кво и обеспечивая количественные улучшения (которые, разумеется, тоже важны). В этом он был совершенно прав.

Интересно, что в капиталистическом мире, но только чуть позже, сформировалась концепция, совершенно аналогичная концепции развитого социализма. Это концепция «конца истории» Френсиса Фукуямы (род. 1952), предполагавшая, что развитое капиталистическое общество и либеральная демократия являются вершиной развития человечества. И ни о чем большем думать не надо. Правда, для капитализма такая концепция не только не опасна, но даже и полезна. Ибо механизмы, поддерживающие его устойчивость – иные.

Преемники Н.С. Хрущева, неявно отказавшиеся от Проекта, сами вырыли могилу Советскому строю. Принятие концепции развитого социализма стало идеологической капитуляцией КПСС.

Серьезный марксистский анализ советского строя и перспектив его развития должен был начаться с выявлением основного противоречия реального социализма и анализа возможных путей его разрешения. Таким основным противоречием было, по видимому, противоречие между объективной необходимостью сохранения экономического принуждения к труду и принципиальной слабостью механизмов такого принуждения в условиях господства общественной собственности на средства производства.

В советской общественно-политической литературе в качестве основного противоречия социализма рассматривалось противоречие между все возрастающими потребностями трудящихся и возможностями их удовлетворения. Такие представления были малопродуктивными, ибо не создавали основы для серьезного анализа путей социально-экономического развития советского общества и прогноза качественных социальных изменений.

Я уж не говорю о том, что такая формулировка основного противоречия социализма клеветнически изображало социалистическое общество в виде описанного братьями Стругацкими неудовлетворенного Кадавра, все возрастающие потребности которого не смогла бы выдержать никакая биосфера.

Существуют две возможности принципиального разрешения основного противоречия общества реального социализма: отказ от общественной собственности и отказ от экономического принуждения. Возможны также разнообразные пути замазывания этого противоречия, не дающие принципиальных решений, но сглаживающие остроту ситуации.

Брежневское руководство пошло по пути замазывания противоречий. Видимо, в сложившейся ситуации это, в целом, было разумным, но плохо, что идеология КПСС не видела альтернатив не только на практике, но и в теории. Если белая кошка пока ещё не умеет ловить мышей, нужно пользоваться услугами черной кошки. Но при этом абсолютно недопустимо называть черную кошку белой. Поскольку при этом исчезает понимание происходящего и, основанная на этом понимании возможность контроля над ситуацией.

Замазывание накапливающихся противоречий стало основой политического курса. Это замазывание происходило и в политике, и в экономике, и в идеологии, и в науке. Наиболее ярким примером замазывания противоречий в науке была популярная в брежневские времена концепция «биосоциальной природы человека», на основе которой было в принципе невозможно сформулировать программу серьёзных исследований. Как легко видеть, концепции «развитого социализма» и «биосоциальной природы человека» — родные сестры.

В философии такие подходы к чему бы то ни было принято называть эклектизмом.

До поры до времени политика, основанная на эклектизме, обеспечивала стабильность. Но только до поры до времени. Крот истории продолжал свою подземную работу.

В 1970-х годов страна столкнулась серьезными экономическими проблемами. Главной экономической проблемой стало замедление научно-технического прогресса. Существующие экономические отношения делали для производителей невыгодным радикальную модернизацию производства. Партийно-государственное руководство видело эту проблему и пыталось что-то сделать. Однако сформировать эффективный механизм, препятствующий торможению научно-технического прогресса, так и не удалось.

Отсутствие массового спроса на радикальные технические новшества тормозили и развитие науки. Чему способствовала жесткая иерархия советского научного сообщества. Исследователи и изобретатели, способные выдвигать радикальные идеи, оттеснялись на периферию. Разработка современных прорывных технологий часто заменялось копированием западных образцов.

Хотя в оборонной промышленности спрос на качественно новые разработки был высок.

Серьезной социальной проблемой был дефицит. Вообще говоря, существовало два разных дефицита, различавшихся по своему механизму. Был дефицит высококачественных товаров, связанный с ориентацией советской экономики на рост объемов производства и диспропорциями, возникающими из-за трудностей планирования. И был дефицит мясных и молочных продуктов, связанный с низкими ценами, порождающими ажиотажный спрос. В стране производилось достаточное для удовлетворения потребностей населения количество мяса, масла и молока. Но в магазинах их не было. А на рынке хорошего мяса по 4-5 рублей за килограмм было вполне достаточно. Правда, сыр и колбаса на рынки не поступали.

Эта проблема частично решалась за счет продуктовых заказов на предприятиях, хотя, конечно, возможности выбора ассортимента продуктов в заказах были невелики. Но, тем не менее, трудящиеся не голодали и в холодильниках продукты были. Хотя каждый выходной из Москвы в соседние областные центры ехали электрички, пахнущие колбасой.

Проблему дефицита мясо-молочных продуктов можно было быстро решить, подняв в два раза цены в магазинах и доведя их до уровня рыночных. Но пойти на это государство не решилось: слишком свежа была память о Новочеркасской трагедии 1962 года. Наиболее правильным, хотя и не очень быстрым путем решения этой проблемы было развитие производства мясных и молочных продуктов за счет строительства государственных мясо-молочных комплексов.

Наиболее серьёзным для реального социализма вызовом стало массовое проникновение буржуазной системы ценностей в сознание широких масс населения. Оно имело под собой объективные основания. Ушло в прошлое время, когда объединение усилий всего народа было необходимым условием выживания страны. Жизнь становилась более зажиточной, хотя и не намного. Это привело к оживлению хватательного инстинкта и развитию психологии «каждый за себя». Естественное для буржуазного общества стремление поменьше дать и побольше взять мало-помалу превращалось в норму жизни. Человека стали ценить не за то, что он создал, а за то, сколько сумел урвать. Возможности урвать в порах советского общества были достаточно большими и, более того, с каждым годом все расширялись. А ограничения, заставляющие много давать, чтобы много взять, слабели. Все это не могло не вести к постепенной профессиональной, интеллектуальной и моральной деградации.

В то же время социалистические традиции несколько ограничивали хватательные инстинкты. Во-первых, героя первоначального накопления могли просто посадить в тюрьму. А, во-вторых, такой герой не пользовался уважением со стороны общества, пока ещё сохранившего социалистические «предрассудки». А человек – это такая скотина, которой нужно, чтобы её уважали. Для реабилитации индивидуума с ярко выраженным хватательным инстинктом в общественное сознание был запущен миф о трудолюбивом работяге, которому завидуют «совки-иждивенцы», привыкшие к уравниловке. Но миф работал плохо, ибо именно привыкшие к уравниловке «совки-иждивенцы», плохо ли, хорошо ли, но создавали реальные ценности и обеспечивали жизнь страны.

Народ в целом пока ещё не был готов к разврату. Но формировались большие социальные группы, испытывающие чувство ущемленности и желание разрушить социальный строй, не дающий простора для обогащения. Такое желание, иногда искренне, а чаще неискренне, маскировалось крокодиловыми слезами по поводу жертв сталинских репрессий и отсутствия свободы слова. Некоторые интеллигенты воспринимали эти крокодиловы слезы всерьез.

Очень серьезной проблемой стало снижение возможностей для полноценной профессиональной самореализации. Люди, потенциально способные к большим делам, были обречены перебирать бумажки в никому не нужной конторе (трагедия таких людей была прекрасно показана в пьесе А. Вампилова «Утиная охота»). А проявление инициативы нередко просто наказывалось. К сожалению, это обстоятельство привело многих достойных и талантливых людей в антикоммунистический лагерь.

Таким образом, приходится признать, что в 1964 – 1982 годах в нашей стране заработали достаточно серьезные механизмы, разрушающие советскую систему. Но это стало очевидным лишь на следующем историческом этапе.

Но было бы неверно не видеть и других тенденций, которые вели страну не к капитализму, а к коммунизму. Хотя такие тенденции и были пока ещё слабыми.

Уже в 1960-х годах (а, возможно, и раньше) в СССР начали появляться бригады, работающие на основе бригадного подряда. Бригаде давалось какое-то задание. Например, построить дом. Или вырастить урожай. И было сказано, что заработная плата бригаде (за вычетом аванса) будет начислена после выполнения задания. Причем не отдельному работнику, а бригаде в целом. А бригада эту зарплату будет делить между своими членами. Вопрос в том, как.

Экономисты, обслуживавшие новую форму организации труда, разработали сложную методику вычисление Коэффициента Трудового Участия (КТУ), позволяющую больше и лучше работающему члену бригады платить более высокую зарплату. Но произошло совершенно неожиданное событие: рабочие самых разных подрядных бригад, не сговариваясь друг с другом, посылали КТУ в неприличное место и начинали делить зарплату поровну. А иногда и руководствоваться принципом: кому нужнее. Ибо понимали, что хорошие отношения в коллективе стоят больше, чем лишняя десятка. Тем более, что при хороших отношениях и работа идет эффективнее, и, в конце концов, становится выше доход каждого члена бригады. Предсказание Карла Маркса о том, что коллективный труд снимет индивидуальное материальное стимулирование, блестяще подтвердилось.

Развитие этих форм организации труда и распространение их на более крупные производственные структуры открывало очень интересные перспективы для некапиталистического развития нашей страны, однако после возвращение в лоно мировой цивилизации эти перспективы оказались похороненными.

При Брежневе окончательно оформились три главных направления общественно-политической мысли, вышедшие на широкую идейно-политическую арену в конце 20 века. Это либерализм, русский (и не только русский) национализм и коммунизм. И в 1960-х и в 1970-х годах между этими направлениями уже шла неявная борьба.

Как ни кажется удивительным, но коммунистическое направление было самым малочисленным, уступая по числу сторонников своим оппонентам почти на порядок. Но низкая численность компенсировалась очень высоким интеллектуальным уровнем: в коммунистическом лагере находились такие крупнейшие мыслители, как Михаил Александрович Лифшиц (1905 — 1983), Юрий Андреевич Жданов (1919 — 2006), Эвальд Васильевич Ильенков (1924 — 1979), Иван Антонович Ефремов (1907 — 1972), Борис Федорович Поршнев (1905 — 1972), Юрий Иванович Семенов (род. 1929).

Официальная советская идеология балансировала между тремя этими направлениями и никакой преимущественной поддержки со стороны руководства КПСС коммунисты не имели. Уже в конце 1980-х годов коммунистическое течение официально оформилось в рамках Марксистской платформы в КПСС и некоторых других структур, в частности, Движения коммунистической инициативы.

При Брежневе сформировалась (начала формироваться ещё при Хрущеве) почти легальная политическая оппозиция в лице так называемых диссидентов. Диссидентское движение было очень разношерстным: среди диссидентов были и либералы, и националисты и даже коммунисты (Александр Николаевич Тарасов (род. 1958)). Впрочем, после падения советского строя ни один из отечественных диссидентов не стал крупным политическим деятелем. Большинство постсоветских политиков вышло из второго эшелона советской номенклатуры.

В 1970-х годах началась достаточно широкомасштабная эмиграция отечественных граждан за границу. В большинстве случаев граждане, желающие эмигрировать, много и горячо говорили о своих национальных чувствах, зовущих на ближневосточную родину. Однако большая часть эмигрантов оказывалась почему-то в США и в странах Западной Европы.

Брежневская эпоха была периодом мощного расцвета отечественной литературы и искусства. В этот период сформировался советский критический реализм, в ярких художественных образах вскрывающий социальные проблемы нашей страны. По своему уровню литература 1970-х годов несомненно превосходила литературу времен «оттепели». В стране активно работали несколько писателей, поэтов и литературных критиков «нобелевского» уровня (Лев Александрович Аннинский (род. 1934), Александр Валентинович Вампилов (1937 — 1972), Анатолий Владимирович Жигулин (1930 — 2000), Валентин Григорьевич Распутин (1937 — 2015), Морис Давыдович Симашко (1924 — 2000), Владимир Федорович Тендряков (1923 — 1984), Василий Макарович Шукшин (1929 — 1974)). А число литераторов, к этому уровню приближающихся, исчислялось десятками. Взаимоотношения между литературой и властью складывались не всегда гладко, но это не мешало успешному развитию литературного процесса.

Впрочем, подробный разговор о советской культуре 1970-х годов выходит за рамки настоящей статьи.

Таким образом, мы можем сказать, что, несмотря на внешнее благополучие, в эпоху руководства Леонида Ильича Брежнева страна и партия двигались к кризису. Вообще говоря, ничего особо страшного в этом нет: из кризиса вполне можно выйти. Для этого нужно критически осмыслить проводимый курс и найти новые идеи и подходы, способные придать стране новый динамизм. Сделать это не удалось.

Был ли неизбежен свершившийся в 1990-х возврат нашей страны к капитализму в самых худших формах? Был ли возможен иной путь развития страны?

Я бы ответил: Да, в принципе, был возможен! Но маловероятен. Для этого нужно было сформулировать реальную стратегию не догоняющего, а опережающего развития на новом историческом этапе. Развития и хозяйственного, и социального, и идейного. После чего начать её последовательную реализацию, в процессе которой задействовать качественно новые прорывные идеи. Но для этого стране нужен был другой лидер с совершенно другими качествами, обладающий сверхвысоким интеллектом, богатым воображением и умением находить нетривиальные решения.

Реализация такого курса, который бы, несомненно, получил поддержку широких масс трудящихся, позволила бы продолжить движение нашего общества по восходящему пути.

Насколько я могу судить, в нашей стране был только один политический деятель, который смог бы успешно повести страну по такому пути. Это Юрий Андреевич Жданов (1919 — 2006), возглавлявший Ростовский государственный университет и Северо-Кавказский научный центр высшей школы. М.С. Горбачев его, разумеется, с занимаемых постов сместил.

Я сильно подозреваю, что кампания против А.А. Жданова, развернутая в печати в конце 1980-х годов, была инспирирована сверху и ставила своей целью дискредитировать не самого сталинского идеолога, а его сына. Открыто выступить против Ю.А. Жданова «прорабы перестройки» побоялись – слишком велик был его авторитет.

Когда человек умирает, его хоронят и на могиле ставят памятник. А на памятнике высекают слова, подводящие итоги его жизни. Что можно было бы написать на памятнике Леониду Ильичу Брежневу?



Я бы написал следующее:



Он грешниц любил, и они его,

И был он грешником сам…

Да разве святого найдешь одного,

Который пошёл бы в десант!



С.В. Багоцкий

Источник

Вы можете оставить комментарий

Ваше имя *

Ваш город

Ваш сайт

Ваш электронный адрес


Текст сообщения *

Введите цифры на рисунке